Сегодня думаю о дружбе, компартментализации жизни, видимости для других и для себя и исцелении как восстановлении цельности.
Раскрою:
мне прислали вчера почитать статью «5 способов поддерживать дружеские отношения, когда у тебя хроническая болезнь». Очень в стиле Дэйла Карнеги, в каком-то смысле («отношения принесут вам больше пользы, если вы будете помнить имя человека, с которым сейчас разговариваете»). Прочный и надежный базис, в общем: «интересуйтесь вашим другом; интересуйтесь тем, что происходит в мире вообще, чтобы было о чем поговорить; заводите новых друзей среди людей, больных тем же, что и вы; не стройте жестких планов; не рассказывайте собеседникам о своей болезни слишком много, ‘бо никому не интересно это слушать».
И вот теперь я думаю, что над этим прочным базисом, — который тоже вызывает у меня некоторое количество сомнений, впрочем, — возможно очень большое разнообразие отношений. В первую очередь мне в голову приходят «пять языков любви» Гэри Чепмена и иже с ним (слова поддержки и ободрения, комплименты; время, внимание, реальная помощь; подарки; совместные занятия по интересам; прикосновения). Дружба для меня — это не «никакая не любовь», это «еще какая любовь». И в разных дружбах «языки любви» конфигурируются по-разному. Да плюс еще добавим сюда измерение территориально-разделенных отношений, существующих сейчас преимущественно онлайн. Есть друзья, с которыми мы обмениваемся комплиментами и словами поддержки. Есть друзья, которым мы можем рассказать важное — и выслушать, или что-то сделать для них (а они — для нас). Можем приехать в гости, с большим или меньшим количеством организационных усилий для этого. Некоторым друзьям мы можем сделать вещный подарок (в том числе, написать письмо от руки, например; это сейчас относится больше к сфере «рукотворного подарка») и принять от них вещный подарок. С некоторыми друзьями мы можем организоваться вокруг музыки, спорта, игр, хобби, просмотра и обсуждения фильмов и книг. С некоторыми, как говорит мой умнейший израильский друг, «соприкоснуться умами». Некоторых мы можем обнять, взять за руку, танцевать с ними, делать массаж и т.п. и т.д.
Получаются иногда отдельные категории: «друг для поговорить», «друг для футбол посмотреть», «друг для на роликах покататься». К ним мы развернуты только одной какой-то своей стороной, остальные для этих отношений неактуальны. Человек многосторонний, фасетчатый.
Еще я при этом думаю про измерение «поверхностности/глубины», а точнее — территории «легкости, простоты и безопасности», с одной стороны, и территории «уязвимости, болезненности, сложности» — с другой. С какими-то друзьями мы можем комфортно общаться только на территории легкости и безопасности, когда мы не предъявляем и не воспринимаем ничего потенциально уязвимого. Погода, шутки из Интернета, жизненные маразмы, красота пейзажей, вот это вот все. Смайлик, бравада, «все нормально». С некоторыми друзьями мы можем позволить себе увидеть чужую — и предъявить свою — сложность, неоднозначность, уязвимость, странность, страстность, «невписуемость» в норму. Не только боль, отчаяние и страх, но и мечты, восторг, благоговение, тайный триумф. Бывают такие отношения, где может быть комфортно на всех уровнях уязвимости, где есть настройка друг на друга и на пространство общения, и можно почувствовать-договориться: «сейчас не пойдем глубоко или высоко, нету сил, давай плескаться на поверхности и радоваться брызгам», — или «дай руку, полетели», «нырни со мной?» Очень мне интересно, что нужно, чтоб они могли сбываться.
Я думаю о том, что если нету таких отношений, в которых комфортно быть на разных уровнях глубины, а есть набор отдельных «фасеток» тематических дружб, то есть риск, что человек никому не будет видим, как цельное сложное существо. В том числе и себе, если он не делает для этого каких-то специальных самостоятельных усилий. И вот если человек невидим для себя как цельное существо, тут-то как раз и раздолье для всякого рода «диссоциированных воспоминаний» — не вписанных в истории и оставшихся вне времени кусков опыта. Некоторые из них — «вечное настоящее» боли и страха, некоторые из них — отчужденные от человека источники его сил и смысла жизни.
Это к тому, что некоторые из советов в той вчерашней статье меня напрягли. «Не рассказывай другим людям о своем опыте болезни», стань невидимым. Наполняй дружбу содержаниями из внешнего мира, оставайся на безопасном уровне.
Тут снизу в мою голову постучали и говорят: «кажется, ты изобретаешь велосипед. Пойди-ка Брене Браун почитай».
Дарья Кутузова 