сказка о себе — версия Тристины Райнер

В подавляющем большинстве случаев, если мы дописываем автобиографические истории до момента настоящего, мы сталкиваемся с так называемыми «незавершенными сюжетами», когда не ясно, какой будет развязка, а тем более – каким будет разрешение-осознавание, то есть – «о чем эта история» (см. пост о драматической структуре сюжета).

В таком случае Тристина Райнер предлагает написать аллегорическую сказку о себе, состоящую из трех частей. В первой части кто-то ранит героя. Во второй части герой как-то компенсирует для себя эту рану, учится чему-то, обретает особые способности. В третьей части происходит какое-то осознавание.

Аллегория нужна для того, чтобы на время отбросить несущественные детали. Лучше всего, если главный герой вашей сказки о себе не будет человеком. Например, работая с этим упражнением, я несколько лет тому назад писала сказку про ящерицу.

Как Василиса стала лягушкой, и что из этого вышло

Когда Василиса была маленькой девочкой, она постоянно задавала вопросы и батьке своему Микуле, и маме Голубе, и бабке Любаве. Дома эти вопросы не привечали: зачем девчонке все знать? Прясть, ткать, шить, щи варить да пироги печь, да еще знать, как подрумяниться да как посмотреть на парня, чтоб хвостом за тобой ходил, — что еще девке надо? Но Василисе все было этого мало.

Сказка «с другой стороны»

«Они смеялись над ним, считали его зазнавшимся идиотом, когда он ездил и повсюду искал Настоящую Принцессу. «Вот взбредет же в голову!» А я смотрела из теней, из сумрачных углов, из подворотен — и видела Настоящего Принца, преданного мечте, знающего невидимую другим красоту. Эта красота светилась в его душе, но за драгоценностями одежд, за утонченными чертами лица и за блеском его ума этого, похоже, никто не замечал.

А я не могла не следовать за ним. И когда он, разочаровавшись, заперся в замке, я поняла, что должна увидеть его. Лило как из ведра, и я постучалась в ворота, мокрая, как мышь, босиком, с прилипшими к лицу волосами.

Меня впустили, закутали в теплое и сухое. Его родители суетились вокруг меня, пока я только и могла, что стучать зубами — не от холода, от волнения.

Мне приготовили постель в покоях для гостей. Туда вела отдельная лестница из обеденной залы, но, лежа на нежнейших перинах, я вдруг услышала голос моего принца из-за стены — он отдавал распоряжения слугам.
Только стена отделяла его покои от моих.

Желание быть не здесь, в этой мягкой постели, а там, с ним, было так сильно, что я всю ночь не смогла сомкнуть глаз.

Когда утром старый король спросил меня, как мне спалось, я не стала лгать.

А они стали восклицать, что это из-за какой-то горошины.

Впрочем, разве я стану спорить?..»